Битва при Пуатье (732 год)

Битва при Туре, также известная как Битва при Пуатье и в арабских источниках как Битва когорты смертников(араб. معركة بلاط الشهداء‎‎, ma‘arakat Balâṭ ash-Shuhadâ’), произошла 10 октября 732 года поблизости от города Тур, недалеко от границы между Франкским королевством и тогда независимой Аквитанией. В битве столкнулись франкские и арабские силы под руководством Австразийского майордома Карла Мартелла против армии Омейядского Халифата под командованием Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, генерал-губернатора аль-Андалусии. Франки одержали победу, Абдур-Рахман ибн Абдаллах был убит, а Мартелл распространил впоследствии своё влияние дальше на юг. Хроники IX века, трактовавшие исход битвы как знамение божьего благоволения к Карлу, дали ему прозвание «Молот» (Martelus), возможно, в память Иуды Маккавея («Молотобойца») времен восстания Маккавеев. Детали битвы, включая ее точное место и численность сражавшихся, не могут быть установлены из сохранившихся источников; хотя, согласно легенде, франкские войска выиграли битву без кавалерии.

В 732 году передовые отряды Омейядов продвинулись на север в направлении Луары, далеко оторвавшись от обоза и основной части армии. По существу, легко подавив всякое сопротивление в этой области Галлии, армия вторжения разбилась на несколько грабительствующих частей, в то время как главные силы продвигались медленнее.Вероятно, нападение Омейядов произошло так поздно потому, что люди и лошади были вынуждены питаться тем, что давала им земля по мере продвижения; таким образом, им приходилось ждать, пока созреет пшеница, а затем пока она будет сжата, обмолочена (медленно, ручными цепами) и запасена в достаточном количестве. Чем дальше на север, тем позднее созревает урожай, притом что, хотя люди могли убивать в пищу скот, лошади не едят мяса и нуждаются в зерне. Если бы лошадям ежедневно позволяли пастись, чтобы пропитать их, на это ушло бы слишком много времени, а допрашивать местных жителей, куда они попрятали свои закрома, было бессмысленно, так как враждующие стороны не понимали языков друг друга.
С военной точки зрения довольно просто объяснить, почему Эвдон был так легко разгромлен у Бордо и в битве при Гаронне после победы в битве при Тулузе 11 годами раньше. Под Тулузой Эвдону удалось внезапно атаковать излишне самоуверенного и неподготовленного противника, у которого все оборонительные сооружения были направлены вовнутрь, в то время как Эвдон атаковал снаружи. Силы Омейядов состояли в основном из пехоты, а имевшуюся у них немногочисленную кавалерию не успели мобилизовать. Как писал Герман из Каринтии в одном из своих переводов аль-андалусской истории, Эвдону удалось осуществить успешное окружение, которое застало осаждающих врасплох, в результате чего мусульманские силы были разгромлены.Однако и в Бордо, и в битве у Гаронны силы Омейядов состояли в основном из кавалерии, а не из пехоты, их не удалось захватить врасплох, и, получив возможность построиться для битвы, они уничтожили армию Эвдона, перебив почти всех его воинов при минимальных потерях у мусульман. В сняряжении всадников Эвдона, как и в других европейских армиях того времени, отсутствовали стремена, поэтому у них не было тяжелой кавалерии. Его войско практически целиком составляла пехоту. Тяжелая кавалерия Омейядов разбила христианских пехотинцев в первом же натиске, а затем перебила их, когда те смешались и бросились в бегство.Затем войска захватчиков продолжили разорять южную Галлию. Согласно второму продолжателю Фредегара, вероятной причиной было богатство турского аббатства святого Мартина, самой почитаемой святыни в Западной Европе того времени. Услышав об этом, майордом Австразии Карл Мартелл собрал армию и отправился на юг, избегая старых римских дорог и надеясь захватить мусульман врасплох. Поскольку он намеревался использовать фалангу, ему было необходимо выбрать поле битвы. Успех его плана — найти лесистую возвышенную равнину, построить своих людей и заставить мусульман атаковать — зависел от элемента внезапности.

Судя по всему, вторгшаяся армия была захвачена врасплох, встретив многочисленное, изготовившееся к битве войско на своем пути, на возвышении прямо между ними и Туром. Карл достиг внезапности, к которой стремился. Затем он выбрал начало битвы в оборонительном строе, своего рода каре. Согласно арабским источникам, франки построились большим квадратом между деревьями и на подъёме, так чтобы отразить любой натиск конницы.В течении семи дней обе армии вели разведку боем, вступая в незначительные стычки. Омейяды ожидали прибытия своих главных сил, которые вскоре и подошли, уверенности это им, однако, не прибавило. Абд аль-Рахман, будучи опытным полководцем, тем не менее позволил Мартеллу собрать все свои войска и выбрать место для битвы. Более того, Омейядам было сложно оценить численность противостоявшего им войска, поскольку Мартелл использовал лес и деревья чтобы создать впечатление, что его армия больше, чем была на самом деле. Итак, Абд аль-Рахман призвал все свои силы, что позволило ему собрать еще большую армию — но это также дало время опытным пехотинцам Мартелла прибыть из отдаленных крепостей по всей Европе. Эта пехота была его главной надеждой на победу. Закаленная в боях, большая часть его армии сражалась под его началом многие годы, некоторые с 717. Кроме того, Карл получил подкрепления ополчением, но от него было мало пользы, кроме как для сбора провизии и изматывания мусульман. В отличие от опытного и дисциплинированного регулярного пешего войска, ополчению не доставало обоих этих качеств, потому Мартелл не мог полагаться на него при отражении атак конницы. (На протяжении веков большинство историков были убеждены, что в начале битвы войска мусульман имели двойной перевес в численности). Готовясь к битве, Мартелл поставил все на карту, уповая на то, что Абд аль-Рахман сочтет необходимым вступить в битву и проложить путь к разграблению Тура. Никто из них не хотел атаковать — но Абд аль-Рахман чувствовал себя обязанным разграбить Тур, для чего ему пришлось бы буквально пройти через ряды стоявшей перед ним армии франков. Выбор Мартелла оказался решающим, поскольку он вынудил Омейядов атаковать вверх по склону, преодолевая препятствия рельефа и растительности, что свело на нет естественные преимущества конницы.Мартелл готовился к этому столкновению с битвы при Тулузе десятилетием раньше. Он прекрасно понимал, что если он потерпит поражение, в Европе не останется более силы, способной защитить Западное христианство. Гиббон, как и другие европейские историки, был уверен, что Мартеллу удалось найти лучший выход из плохой ситуации. Хотя его армия уступала в численности противнику и он мог надеяться только на пехоту, Мартелл располагал закалённым в боях, безоговорочно верившим в него войском. Мартелл добился преимущества в инициативе и избрал поле битвы.Франки в их волчьих и медвежьих шкурах были хорошо одеты для холодов и имели преимущество в использовании местности. Арабы не были подготовлены для сильных холодов надвигавшейся северной европейской зимы, хотя и имели палатки, отстутствовавшие у франков. Они не хотели атаковать франкскую армию, которую считали численно превосходящей. По сути, Омейяд хотел выманить франков на открытую местность, в то время как франки, сформировавшие тесный строй на холме среди деревьев, ждали, когда Омейяды станут подниматься к ним, теряя преимущества конницы. Это была игра в ожидание, которую выиграл Мартелл: битва началась на 7-й день, поскольку Абд аль-Рахман не хотел оттягивать битву бесконечно в свете приближавшейся зимы. Мосарабская хроника 754 года гласит: «И в громе сражения люди Севера казались морем, которое невозможно сдвинуть. Твердо они стояли, плечом к плечу, выстроившись, как глыба льда; и сильными ударами своих мечей они разили арабов. Собравшись толпой вокруг своего вождя, люди Австразии отражали всё перед собой. Их неутомимые руки пронзали мечами груди врагов».[justify]

купить мфу epson

Абд аль-Рахман доверял тактическому превосходству своей кавалерии и посылал ее в атаку снова и снова. В этот раз вера Омейядов в свою кавалерию, вооруженную копьями и мечами, которая принесла им победы в предыдущих битвах, была неоправданна.В одном из случаев, когда средневековая пехота выстояла под ударами кавалерии, дисциплинированные франкские солдаты выдержали все атаки, хотя, согласно арабским источникам, арабская кавалерия несколько раз пробивалась внутрь франкского квадрата. «Мусульманские всадники бросались часто и яростно на батальоны франкских солдат, которые стояли мужественно, и многие пали с обоих сторон».Несмотря на это, франки не дрогнули. Оказалось, что годы круглогодичных тренировок, оплаченные церковными средствами, не прошли даром. Его высоко тренированные солдаты добились того, что считалось невозможным в то время: пехота победила яростную омейядскую кавалерию. Пол Дэвис говорит, что ядром армии Мартелла была профессиональная пехота, одновременно и отлично дисциплинированная, и высоко мотивированная, «прошедшая с ним сражения по всей Европе», подкрепленная ополченцами, которых Мартелл использовал, чтобы держать Омейядов в напряжении

Те омейядские войска, которые прорвались внутрь фаланги, пытались убить Мартелла, но вассалы окружили его и не расступались. Битва была в самом разгаре, когда, как утверждают франкские историки, по омейядским войскам разнёсся слух, что франкские разведчики угрожают обозу с захваченными в Бордо трофеями. Часть омейядских войск немедленно оставила сражение, чтобы вернуться в лагерь и охранять свою добычу. Согласно мусульманским источникам, в разгар второго дня битвы (по франкским источникам, она продолжалась только один день), посланные Карлом разведчики начали грабить лагерь и обоз (включая рабов и награбленную добычу).По всей видимости, Карл отправил разведчиков, чтобы посеять хаос в главном лагере Омейядов и освободить максимально возможное количество рабов, надеясь расколоть ряды противника. Это ему удалось, поскольку многие омейядские конники вернулись в лагерь. В глазах остальной мусульманской армии это выглядело полномасштабным отступлением, и скоро оно и в самом деле стало таковым. И западные, и арабские хроники сходятся в том, что, пытаясь остановить бегство, Абд аль-Рахман оказался в окружении, что и привело к его гибели, а остальные мусульманские войска вернулись в лагерь. «Все воины бежали перед лицом врага, — откровенно писал один арабский источник, — и многие пали в этом бегстве». Франки восстановили свою фалангу и провели ночь в отдыхе, уверенные, что с рассветом битва возобновится.

На следующий день, когда воины Омейядов не явились на поле битвы, франки заподозрили засаду. Поначалу Карл был уверен, что мусульмане хотят выманить его с холма на открытую низину. Этой тактики, как было ему известно, он должен был избегать любой ценой; фактически он потратил годы, чтобы обучить свои войска ни при каких обстоятельствах не ломать строй и не выходить на открытую местность. (Результат столкновения тяжелой кавалерии с пехотой, выманенной на равнину, см. в Битва при Гастингсе.) Только после рекогносцировки воинами франкской армии лагеря Омейядов, — который был так поспешно оставлен, что, согласно арабским и франкским летописям, арабы побросали палатки и направились обратно на Пиренейский полуостров, прихватив всю добычу, которую могли унести, — стало ясно, что под покровом ночи мусульмане отступили.Принимая во внимание неравенство армий — преимущественно пехотной франкской против берберской кавалерии и арабских конников в латах и кольчугах (у берберов было не такое тяжёлое снаряжение) — Карл Мартелл одержал блестящую